Проклятие Великого Магистра. Было или нет?

После дискредитации, фактически предательства, Ордена рыцарей-храмовников его бывшие члены потихоньку разбредались, кто куда. Но такая привилегия давалась только «покаявшимся», признавшим все обвинения. Остальных ждали пытки инквизиции и мученическая смерть.

Власть духовная полностью поддерживала светскую: папа Клемент V своей буллой объявил об упразднении Ордена как общественной организации. Оставалось довершить начатое – провести показательный суд над еретиками.

Для упорствующих было 2 варианта: пожизненное заключение тем, кто отказался сознаться в вине и костер для тех, кто под нажимом следователей сдался, подписал показания, но затем опять «впал в ересь».

Весной 1314 года особый комитет из 3 кардиналов заседал, решая, кого из тамплиеров куда определить. Но была еще одна загвоздка – глава Ордена – Великий Магистр. Его необходимо было сломить, показать всем, что ждет непокорных.

Финальным аккордом, сладким бальзамом для души короля Филиппа должно было прозвучать прилюдное покаяние Жака де Моле. Мол, согрешил, вину свою признаю и заслуживаю смерти. Неожиданно Магистр начал говорить. Но совсем не то, чего ждали король и священнослужители.

Он рассказывал, что виноват только в одном – в том, что признал чудовищную ложь, обвинения в адрес своего Ордена. А сделал это под пытками, надеясь прекратить адские мучения, смягчить палачей. Фактически это было равносильно обвинению судей в оказании давления на подозреваемого, как трактовалась бы ситуация по современным законам.

Пути назад не было, впереди храмовника ждал только костер. Считается, что перед смертью он проклял Филиппа и своих мучителей. Версий много, рассмотрим одну из них, изложенную Морисом Дрюоном.

Моле пообещал папе, королю и знатному рыцарю, хранителю печати Филиппа – Гийому де Ногарэ, встречу на Страшном суде в течение года. А также проклял их роды до 13 поколения.

До сих пор историки спорят, было проклятие или нет, и как оно повлияло на судьбы Франции. Но могущественный Орден, обладавший властью и финансовой мощью более, чем у короля, был разрушен по воле последнего. Раз и навсегда.